Полная версия Рассказ Д. Захарченко
Не многие мои знакомые побывали за полярным кругом. А из них еще меньшему числу удалось побывать в тундре – ведь важен не только сам факт пересечения этой самой параллели, но и то, где именно вы находились после. Одно дело, если в теплой городской гостинице, и совсем другое – в малонаселенной местности, среди нетронутых ландшафтов.
А вот мы нынешним летом побывали в тундре, за полярным кругом. Северный Ледовитый океан – побережье Баренцева моря. Были мы там не просто так, а обследовали участок Кандалакшского заповедника.
Собрались мы в поездку еще зимой. К моменту действия, то есть к середине июля, наша команда была небольшой, но тщательно продуманной. Главным организатором и ответственным за маршрут была Полина. Главный ботаник, знаток растений и ответственный за гербарий, а также орнитолог-любитель – Люша. Завхозом была я. А Пингвин, моя одноклассница, была просто школьником – тоже важный элемент системы.
Белые ночи за полярным кругом – что наш день. Хочешь – читай, хочешь – иди куда-нибудь, хочешь – крестиком вышивай. Когда потом мы попали на беломорское побережье, тамошние белые ночи показались нам чуланной тьмой.
Маршрут наш вкратце был таков: мы приезжали поездом в Мурманск. В Мурманске в конце июля цвела сирень! Да-да, лиловые кисти, которые на наших улицах исчезли уже в конце мая, виднелись там и сям. Из Мурманска мы ехали четыре часа на автобусе, преодолев расстояние в 120 километров. Когда выезжаешь из Мурманска, то какое-то время еще попадаются деревья: немногочисленные лысые елочки, осинки, березки. Но уже часа через два лишь изредка мелькает за окном низкое криволесье в понижениях: березы, перекрученные, будто спутанный канат, и ивы, разнообразие которых здесь велико. Местность рельефная – сопки, где-то выходят скалы. И озера, много озер.
На автобусе мы приехали в поселок Туманный. Еще издалека на горизонте среди сопок и вечернего тумана показался десяток длинных пятиэтажек, по большей части с пустыми, темными, безжизненными окнами. Поселок этот, некогда бывший в полном расцвете, сейчас наполовину, если не более, пуст. Он находится на реке Воронья, она полноводная, на ней стоят несколько ГЭС, на которых и работает большая часть населения.
Прибыли мы в поселок вечером, переночевали в гостинице, а ранним утром отправились в центр Туманного. Нам нужно было попасть в поселок Дальние Зеленцы, что в 40 километрах к северу отсюда. Постоянного транспортного сообщения нету, можно только надеяться на случайные машины. Поэтому первую часть дороги мы преодолеваем на вахтовке – автобусе, что развозит утром вахтовиков на вахту – на работу то бишь, на ГЭС, а вечером забирает обратно. Еще не рассеялся туман, облачное небо, а к пожарной вышке подтягиваются мрачноватые люди, они стоят группами и некоторые тихо беседуют. На вахтовке мы проехали 14 километров, и дальше шли еще 36 километров по грунтовой широкой дороге (с рюкзаками, конечно). Начали мы свой путь в восемь утра, а в самом поселке были уже в три часа дня. Но погода была нежаркая, в самый раз.
Когда-то и Дальние Зеленцы процветали. Здесь еще в середине 80-х действовала биостанция Мурманского морского биологического института, довольно крупная и известная. И сейчас стоит изящное большое лабораторное здание, но пустое. Правда какая-то дайвинг-фирма обосновалась здесь, что бы развлечь богатеньких людишек. От Зеленцов рукой подать было до кордона заповедника – на лодке (поселок расположен на морском берегу, так же как и кордон) минут двадцать, пешком 8 километров.
И вот мы на берегу губы Подпахта, впереди песчаный пляж, за ним сизые заросли злака леймуса, выше ярко-зеленый вороничник, что издалека смотрится будто ковер с коротким ворсом; по бокам скалы с влажными расщелинами, заросшими папоротниками, впереди острова – собственно, сам заповедник (материк в его состав здесь не входит). Горсточка строений – кордон, весьма обустроенный.
Мы посещали острова заповедника и описывали их, изучая флору. Сколько непривычных северных растений! Крохотные ползучие ивы, похожие больше на эрикоидные кустарнички, вроде брусники. Яркие мытники, лук-скорода с фиолетовыми головками соцветий, жирянки с липкими хищными листьями, множество осок, пушица Шейхцера, похожая на настоящий хлопчатник… Некоторые редкие находки мы закладывали в гербарий.
Гавриловский архипелаг и его окрестности – одно из немногих мест в Европейской России, где есть настоящие птичьи базары. Какой гам и шум стоит около птичьих поселений, будто тысячи пятиклассников одновременно вышли в коридор на перемену! Птицы там самые разные – привычные чайки, их нескольких видов, изящные крачки, что могут зависать в воздухе, подобно колибри, черные бакланы, такие же как на Черном море, несколько неуклюжие угловатые гагарки, похожие на пингвинов, тонкошеие кайры, черно-угольные чистики с алыми лапами и ярко-белым крылом, и конечно, тупики, похожие на клоунов с яркими разноцветными большими клювами, с их смешным неуклюжим полетом («летающий топорик!»). Тупики роют в дернистых склонах норы, в которых выводят птенцов. Люшу, заядлого фотографа, было трудно оторвать от орнитофауны, на карачках, ползком, подкрадываясь, делая десятки кадров в минуту, она все искала лучший ракурс или композицию.
Вся прелесть данного района в удивительном разнообразии ландшафтов. Это не бесконечная плоская, заболоченная, с кочкарником тундра Таймыра. Побережье моря – песчаный или валунный пляж с завалами плавника, среди которых можно найти самые удивительные вещи. Одни буйки были и русскими, и из Италии, и из Норвегии, зеленые, желтые, красные и белые, пластиковые и металлические, с яблоко и с арбуз. Скалы причудливой формы. Сопки, где-то поросшие ивняком, где-то покрытые белесыми лишайниками, на которых очень хорошо скользить после дождя. Озера разного размера, которые в отличие от своих среднерусских собратьев имеют совсем мало растительности. Болота, на которых растут красные росянки и бегают кулики. Берег реки Воронья (она впадает в море в нескольких километрах от кордона), где есть криволесье («настоящий лесок!»), а есть пески, весьма продолжительные, где-то голые, где-то наполовину заросшие вороникой и вроде бы приморской гонкенией. Надо заметить, что засоленность воды наблюдается на протяжении 5 километров от места впадения. С некоторых сопок спускается песчаный серпантин, по которому мы кувыркались, будто со снежной горки – не важно где земля, где небо, только ощущение движения. А потом вытряхиваешь песок из кармана. Скалистые острова, заросшие ромашками так, что издалека кажется, будто на зеленую ткань кто-то вылил белую пену от шампуня. Россыпи камней – явление северное. Представьте себе, идете вы по вороничнику, и вдруг перед вами вроде как полянка, но наоборот – там нет цветов, а только камни, округлые, в пятнах лишайников, могут быть с дыню, а могут быть с кресло. Кроме меня и Полины, все остальные были в восторге от этих россыпей и с удовольствием ходили по ним, по этим шатким, круглым камням.
Еще, конечно, там была царица северных ягод – морошка. Когда мы только приехали, она еще не созрела, красные ягоды, похожие на большую одинокую малинку на ножке, хрустели на зубах, как морковка. Но уже дней через пять на солнечных склонах и кочках появлялись оранжевые мягкие ягоды. Их было так много, что остановившись в одном произвольном месте, через 15 минут ты и думать не хочешь об этой ягоде.
Помимо птиц, которые были повсюду, мы видели и другую живность. Лахтаки, или морские зайцы – небольшие тюлени – нередко встречались нам, несколько любопытные, они иногда подплывали к лодке, и тогда было слышно их сопение и видны щетинистые длинные усы («мистер усач!»). А однажды увидели даже настоящего кита.
Как-то мы жили на бывшей погранзаставе. Каменный забор, длинный главный корпус, склад, овощехранилище, баня, сараи… Вся эта территория – уже погранзона. Поэтому еще долгой зимой мы оформляли себе пропуска и прочие бумажки (которые, конечно, никто ни разу не спросил)
Много чего еще с нами приключилось (например, как мы возвращались, или как Люша с Полиной описывали дальние острова Воронухи), но всего не перечислишь. Можно было б повторить…
| Главная | Общая информация | Карты | Фото | Фольклор | Острова | Озера | Флора | Фауна |