15 июля
С утра лил дождь, впрочем, не очень сильный. Вообще, дождь не должен смущать путешественников, поэтому не смутил он и нас, отчасти и потому, что кончился, как только мы с моими спутниками вышли из лагеря. Нас сопровождали два проводника, предусмотрительно нанятых нами ранее из местных жителей. Это были две женщины, первая из которых, Люша, была разумна и весьма осведомлена о местной флоре и фауне, а вторая, Полина, совершенно сумасбродна и постоянно заводила нас в самые густые чащи, высокие горы и глубокие болота.
И что вам ещё сказать? Тундра – безлесное пространство, что находится севернее тайги и южнее арктической пустыни. Название её происходит от саамского “тунтури”. Покрыта тундра лишайниками, мхами и прочими стелющимися растениями. Встречаются часто и кустарники, но их распространение ограничено рельефом: растут они в безветренных низинах, где зимой снег греет их и защищает от ветра. Осадков здесь выпадает немного – всего 400 мм/год., однако же коэффициент увлажнения весьма велик, так как почти отсутствует испарение, а потому здесь нередки большие реки и озёра, образованию которых способствует также водоупорность пород, слагающих тундру. Климат весьма суров: двести дней в году идёт снег.
С самого начала нашей однодневной прогулки мы встретили два растения, здесь очень распространённых. Первое – голубика (Vaccinium uliginosum), растение семейства вересковых (Ericaceae), представленного здесь очень многими видами. От черники она, как известно, отличается тем, что плоды её внутри белые, однако же плодов её ещё нет. Второе растение – диапенсия лапландская (Diapensia lapponica), имеющая, как и голубика, маленькие пятичленные цветки, белые, а не розовые, как у последней. И что вам ещё сказать? Видели мы и осоку, Carex bigelovii, которую каждый отличит по тёмным ушкам кроющих колосковых листьев. Это типичный тундровый вид.
Многие растения мы ещё повидали, да расскажу о них позднее. Скажу лучше о своих спутниках: эта компания достойна описания. Во-первых, меня сопровождал Никита Петрович Тихомиров, суровый покоритель сибирских просторов, маститый исследователь и учёный. Во-вторых, Максим Юрьевич Григорьян, орнитолог с мировым именем. Как в экспедицию попали прочие персонажи – загадка для меня. Тут есть и принцесса, выезжающая для смотра своих владений со всей своей свитой: первой фрейлиной, Марией, халтурщиком-шутом Андреем и личным охранником её высочества Павлом (фамилии не припомню). Есть здесь и три “девочки-припевочки”, вышедшие, по их мнению, на увеселительную прогулку. Увязался за нами и местный туземный мальчик А, имени которого я не помню. Да, как можно забыть про королевского бабуина? Он ещё с утра укусил меня за ногу! Не пойму, зачем здесь эта обезьяна, тем более, что её надсмотрщица Тамара следит за ней из рук вон плохо.
Каждому путешественнику известно, что растёт в тундре карликовая берёза (Betula nana), образующая ерники, поэтому не знаю, упоминать ли о ней? Видели и ещё одно растение из вересковых, Arctous alpina, ягоды которого, по словам местных жителей, съедобны. Я не пробовал. Это растение легко отличимо по сетке на листьях. А из водяниковых (Empetraceae) видели Empetrum hermaphroditum, шикшу, воронику или водянику – низкорослое растение с чёрными ягодами, здесь повсеместно распространённое. В отличие от E. nigrum, растущего южнее, его цветки раздельнополы. Ягоды невкусны и водянисты, а потому не могут служить утешением путешественнику в дальних странствиях.
И что же вам ещё сказать? Про тундры ли разные? Ладно. Бывают лишайниковые, кустарниковые и каменистые тундры. Каменистых мы не видели, но видели прочие. А лишайники бывают кустистые, листоватые и накипные. Мы видели Cladonia rangiferina, ягель или олений мох (хотя, на самом деле, как известно, это лишайник) и Cetraria islandica, исландский мох (тоже лишайник).
В целом, местность мозаичная: встречаются маленькие участки с болотцами, лесками и проплешинами, что радует глаз путешественника. Лесов, впрочем, исчезающе мало.
Очень скоро после выхода мы поднялись на Куськульвун – самую высокую из местных гор (почти 900 футов). На вершине её было нагромождение камней, которое наши проводники называли “игрой природы”, и всё же, я убеждён, что оно сооружено древними племенами. Никита Петрович разделяет моё мнение.
Повсюду растёт Loiseleuria procumbens – маленькие розовые цветочки, да все его видели, что о нём писать? А есть ещё ива, Salix herbacea, размером в несколько дюймов. Мало кто знает, по-моему, что она отличается от S. berberifolia гладкой стороной листа, потому и напишу об этом.
Растёт в тундре и кизил, Cornus suecica, очень маленький, но ядовитый, на что попадаются многие незадачливые путешественники. Увидели также орхидею Dactylorhiza transiens, да что и говорить о ней? А вот интересное растение – Pinguicula vulgaris. Всегда поразительно наблюдать плотоядное растение! Привлекательный фиолетовый цветок – лишь приманка для бедных, ничего не подозревающих букашек.
Наша сумасшедшая проводница Полина нашла медвежий след, но, несмотря на опасность, мы пошли дальше. А ведь медведи разгоняются до тридцати миль в час, так что избежать опасности при встрече почти невозможно! Однако же, такого рода опасности не должны пугать исследователя, если он хочет чего-то добиться. После мы прошли мимо живописнейшего озера, на другом берегу которого была гора самого прекрасного вида – не могу описать того впечатления, которое производит величественное нагромождение огромных валунов. Проводница Люша нашла экскременты рябчиков, что сразу же подтвердил Максим Юрьевич.
После недолгого подъёма наш отряд прошёл через перевал, где дул очень сильный ветер. И что вам ещё сказать? Я видел каменку, которую смог хорошо рассмотреть, а мои спутники – куропатку, которую мне удалось увидеть лишь позже и мельком. Поев цветков черники, мы с Никитой Петровичем развлекали себя следующую часть пути тем, что разговаривали, начиная каждую букву с буквы “я”. Путешественник часто прибегает к подобного рода развлечениям для того, чтобы скрасить однообразие пути.
Видал я и след оленя, хотя Полина настаивала на том, что то был след лося. Каждому, впрочем, известно, что лось – животное типично таёжное, и я не знаю, чем объяснить подобные заблуждения среди туземцев. Если бы королевский бабуин не верещал так громко, мы могли бы увидеть и само животное.
Пройдя через парковый березняк, мы вышли к эстуарию реки Воронья и сделали привал на песке. Рядом росла Honckenia peploides, растение-суккулент, Lathyrus japonicus из бобовых (Leguminosae) и злак Leymus arenarius, характерные для супралиторали.
А после привала пошли вдоль реки и видели фукусы. С Никитой Петровичем развлекали себя тем, что лопали их наполненные воздухом своеобразные плавательные пузыри. А видели ещё кулика зуйка с двумя птенцами. Пузо у него белое, крылья серые, а голова и обод вокруг шеи – чёрные. Там же рос и Ligusticum scoticum. Он съедобен, даже довольно вкусен – я сам пробовал.
Выйдя на большое открытое пространство, нечто среднее между болотом и лугом, я увидел росянку (Drosera anglica), чем был очень обрадован, ведь, к стыду своему, никогда прежде её не встречал. А на том пространстве комары бесчинствовали всего более зверски. Не знаю, отчего туземцы не употребляют их в пищу, делая лепёшки, подобно африканцам, видно, комары у них – культовые животные. Другого объяснения я не вижу.
А поднявшись на гору, видели птичку, золотистую ржанку. Ох, утомился я писать, да и мало чего интересного было в остальной части пути. Скажу только, что видел кулика фифи, борющегося отважно с ветром, а об остальном умолчу. А как вернулись мы в лагерь, похолодало безмерно, а меня озноб охватил, насилу отогрелся. Рассказал я вам про этот день предостаточно, пора бы и окончить, да начать про следующий.
16 июля
Погода солнечная. Это очень обрадовало нас, ведь весь предыдущий день мы солнца не видели. А ночью здесь светло, ведь мы за полярным кругом.
Сегодня третий из туземных проводников, Пётр Николаевич, повёл нас на новое место. Этот абориген кажется мне разумнее прочих, да к тому же обладает некоторыми познаниями в области энтомологии. И что вам ещё сказать? Вчера вечером потерял за едой ползуба. Да это не страшно: отправляясь в тундру, исследователь должен быть готов ко всему, и его не должны утомлять всяческие бедствия, ослабляя его духом.
Озёра, скалы, ущелья и прочие особенности местного рельефа радуют глаз жителя средней полосы, непривычного к подобным ландшафтам. Пейзажи, открывавшиеся нам по дороге к новому лагерю, глубоко засели бы в память каждому любознательному натуралисту. А видели ещё череп оленя, и то было единственное замечательное событие.
Нам, путешественникам, очень понравился этот третий проводник, а потому, дойдя до места, мы попросили его отвести нас на прогулку до моря. А Полину оставили в новом лагере: её полоумие совершенно нас утомило.
В близкой к лагерю луже нами было найдено три рода плавунцов (сем. Dytiscidae): Hydroporus (маленький), Agabus (побольше), и Rhantus (самый большой). Видели и ручейников, да что о них говорить? Гнус же представлен мошками и комарами. В особенности последними. По дороге к морю видели поморника, раньше же я видел лишь его чучело. На морском побережье мальчик А нашёл “ядро”, я предполагаю, с корабля Виллема Баренца. Фактически, то была полая шарообразная железяка с ручками. А в воде видали морского ежа, живого. Королевский шут с ним забавлялся, и не знаю, остался ли он после этого живым. Росла там и Laminaria saccharina, я пробовал её. Признаться, вкус так себе, но есть можно. А на обратной дороге пробовал лук-скороду и пришёл к выводу, что по вкусу он ничем не отличается от нашего. И что вам ещё сказать? Рассказал я вам всё толком да по порядку, перейду лучше к следующему дню.
17 июля
С утра была ужасная холодрыга. Жуткий ветер. Как только мы выступили в новый однодневный поход (снова с женщинами-проводницами!), выглянуло солнце, стало получше. Две девочки-припевочки остались в лагере. Им можно, они не натуралистки, и я советовал бы всей этой королевской ораве следовать их примеру. Охранник её высочества защитил принцессу от Carabinus glabra, отдав его на растерзание Петру Николаевичу. Шли к морю, а по дороге встретили песчаное пространство. И что вам ещё сказать? Не вступивши ещё в это пространство, видели колокольчики с круглыми листьями в прикорневой розетке (потому и называют: Campanula rotundifolia), ещё одну иву (Salix phylicifolia) и Epilobium hornemanii (сем. Onagraceae); всё это росло около ручья, а в “пустыне” рос Juncus trifidus. Проходя по ней, позабавились мы с Никитой Петровичем игрою в пиратов: мы воображали, что гонимся за караваном, груженным золотом, и я даже поклялся отрубить ему указательный палец, если он не выведет меня к нему. Пришлось рубить: поклялся же. Ну, да ему не привыкать, покорителям Сибири такие мелочи не страшны. В небе над “пустыней” летали многочисленные поморники, и мы даже наткнулись на птенца. Занятно было наблюдать, как один из поморников атаковал Люшу, защищая его, а другой притворялся раненым, пытаясь отвести нас от него подальше. Там же лежат многие кости: оленьи и прочие. Мне пустыня понравилась: живности много в ней всякой и её остатков. В тундре же редко встретишь позвоночное, крупные же почти не попадаются вовсе. Мне, как зоологу, они всего интереснее, поэтому и пишу о них. А выйдя к морю, встретили щавель и им наелись (Rumex thyrsiflorus). Полина вновь повела нас в гору (чёрт подери!) и мальчик А нашёл ядро, подобное вчерашнему, подарив его мне. Я полагаю сейчас, что это часть книппеля. Когда же наш отряд остановился на привал, я искупался в озере. Вода была ледяной, а Тихомиров твердит: “Парная!” Ну, да ему действительно не привыкать. И что вам ещё сказать? Полкниппеля я дотащил до местечка, где мы пройдём завтра, да там и оставил. А не рассказать ли ещё про тундру? Расскажу.
Говорят, будто тысяч десять лет назад был период похолодания. Раз так, растения тундры должны были вымереть. Я полагаю, что в период оледенения они нашли себе пристанище в горах Европы, ведь где же ещё им было его найти? Многие растения и животные в тундре живут, но мало здесь видов. Однако же, видообразование идёт здесь весьма активно, так что через несколько тысяч лет и тундра “зацветёт” новыми растениями и животными. А знаете вы, что тундру люди заселили восемь тысяч лет назад, всё благодаря охоте на оленей?
Пошли мы, пошли к другому побережью. Встречали типичные тундровые растения: осоку Carex rotundata и Silene acaulis. Искупался я и в Баренцевом море. Вода была чудовищно холодной, но купались, чтобы вспоминать об этом позднее. Видел бакланов, мои спутники – тюленя. И что вам ещё сказать? Вернулись в лагерь. Хороша была погода, сытен ужин. Рассказал я вам про этот день всё толком да по порядку, нечего больше толковать о нём, перейдём-ка лучше к следующему дню.
18 июля
Весь этот день занял переход на новую стоянку. Не скрою, день был тяжёлый: на жаре мы шагали по пересечённой местности, атакуемые насекомыми, с грузом на плечах. Но разве же могут эти, пусть досадные, обстоятельства поколебать решимость путешественника? Исследователь тундры бодро шагает туда, куда он себе наметил, при любых обстоятельствах. По дороге же ознакомились мы с третьим компонентом гнуса – слепнями. И что вам ещё сказать? Любой путешественник определит для себя это знакомство как нежелательное. А на половине дороги встретили мы избу. В тундре принято строить избы для общего пользования путешественниками, они даже обозначены на картах. Этот в высшей степени приятный обычай распространён, между прочим, и в пустыне.
И что вам ещё сказать? Пётр Николаевич видел оленя, причём совсем близко к нашей новой стоянке. Очевидно, среди местных жителей распространён культ поклонения этому животному, ибо туземец тут же решительно стал настаивать на том, чтобы разбить лагерь именно на том месте. Насилу эта инициатива была поборота (место было прежуткое), и стоянку мы устроили на самом берегу моря на скалах. Очень милое местечко, которому лишайники, поросшие на камнях, придавали особое обаяние. А морской берег превесьма каменист, а в футах пятидесяти от моря множество выброшенных на берег деревьев и веток.
И что вам ещё сказать? За ужином, кроме прочего, полакомились ламинариями с чесноком и лимонной кислотой – очень недурно! А незадолго до сна видели кита! Я с большого расстояния не мог определить, что то был кит, но проводники, глядя в зрительную трубу, божились, что это так. Настрой в отряде упаднический – вот, что значит брать с собой всякие недоразумения вместо исследователей! Рассказал я вам про этот день толком да по порядку, расскажу-ка теперь про другой день. А перед тем, как перейти к другому дню, расскажу вот что: рассмотрел я комара, пока он кусал меня. Укус не чувствовался, чувствовалось лишь прикосновение лапок. Комар отлетел с толстым и красным брюшком, как следовало ожидать.
19 июля
Погода переменчивая. С утра было пасмурно, днём – в основном солнечно.
В сегодняшнем выходе приняли участие только исследователи, проводницы и принцесса с первой фрейлиной (их не удалось убедить остаться в лагере). Пошла также и надсмотрщица бабуина её высочества, несмотря на то, что сам он остался в лагере по моему настоянию. Ах, вот ещё что. Я дежурил с утра, и стряпня всем понравилась. Это моё личное достижение, ибо готовить я вовсе не умею.
И что вам ещё сказать? Видели мы снова кита, а ещё тюленя в воде. Её высочество заявила, что видела его вышедшим на берег ранее. Я не могу подтвердить этого. А Максим Юрьевич, орнитолог, просветил меня относительно чаек. Здесь их всего три вида. Первый – сизая чайка, самая маленькая. Второй – серебристая чайка, побольше, с длинным клювом и красным пятном на нём. Третий – морская чайка, легко узнаваемая по чёрным крыльям..
Научился я теперь по голосу отличать некоторых мелких птиц. Каменка произносит два голоса одного звучания, а затем один голос другого (похоже на сигнал SOS). Золотистая ржанка кричит, как скрип двери (Ти-и). Кулик зуёк кричит “ку-лик”, как это слышу я, хотя следует слышать “зу-ёк”. То же и с куликом фифи: я слышу: “Чив. Чив. Чив…”, хотя следует слышать: ”Фи. Фи. Фи...” Поморники пищат, как детские игрушки. А вот ещё что: Пётр Николаевич поймал плавунцов двух видов: Agabus surricornis и Dytiscus lapponicus. Первый – четверть дюйма длиной, второй – полтора.
И что вам ещё сказать? Видели Carex rariflora, смахивающую чем-то на Carex leporina, Alopecurus arundinaceus и Saxifraga rivularis. А милях в пяти от лагеря наш отряд нашёл заброшенный городок! Я почти уверен, что он принадлежал некогда гиперборейцам, но не имею достаточно убедительных доказательств. Там, между тем, растёт два съедобных растения: Oxyria digina из щавелевых и Cochlearia arctica, которую древние поморы использовали для салатов.
И что вам ещё сказать? День был трудный, к его концу у меня чудовищно болели ноги. Но путешественника должно утешать правило: “Чем труднее путь, тем вкуснее ужин”. А на побережье иногда спускался туман. Это, как будто, всё: рассказал я вам уже всё толком и по порядку. Так расскажу же про последний день: не так много о нём и следует сказать.
20 июля
Вот и последний день. С утра было прохладно, потом – солнечно и тепло. Мы встали рано и, собравши лагерь, пошли к Териберке. Это деревня, находившаяся в шести милях от нас. На подходе к ней мы встретили вполне цивилизованную дорогу. Териберка – деревня большая, народ в ней торговый, деньги у них бумажные. Мертвецов закапывают в землю. Дань государю всё же не очень большая с этих земель.
А от деревни поехали мы на телеге в Мурманск. Это большой город, народ в нём торговый и промышленный, деньги у них бумажные. Мертвецов закапывают в землю. Сплошь христиане. Дань с этого города государю превеликая. Зверей и дичины всякой в окрестных лесах множество. И что вам ещё сказать? Расскажу про товары города Мурманска. Рынки здесь богаты всяческой снедью: сыр, молоко и проч. Начал я говорить про мурманские товары, да и раздумал: многие люди в нём побывали, да и ничего там не продают из того, чего не найти в других местах. И что вам ещё сказать? Последний день я вам описал толком и по порядку, пора бы и закончить на том.
Заключение
Я впервые побывал в тундре, здесь опишу свои самые яркие впечатления.
Сразу же удивило незаходящее солнце. Да, я слышал, что такое бывает, но увидеть один раз, конечно, лучше, чем сто раз услышать. Уж шестнадцать лет на моей памяти солнце восходит и заходит, а теперь вдруг не заходит. Удивительно.
Необычный ландшафт – каменистый, покрытый лишайником, холмистый. Много водоёмов. Нет в этом ничего такого уж необычного, но и собака в диковинку тому, кто никогда её не видел. Встречающиеся нагромождения камней, поросшие лишайником, очень живописны, в особенности служа фоном озеру.
Пустыня на берегу моря очень меня впечатлила. Это, кажется, самое неожиданное для неё местоположение. Да и вообще, нечто пустынеобразное я видел лишь раз в Калмыкии, и там это нечто походило на пустыню гораздо меньше, чем эта. Повсюду нам попадались кости животных – такое не часто увидишь. Ещё там же мы видели защиту поморником гнезда – тоже, казалось бы, обыкновенное явление, которое, всё же интересно увидеть собственными глазами.
Множество животных можно увидеть “просто так”. То есть, взглянув на море и подождав, непременно увидишь кита или тюленя, а чайки возле берега постоянно, причём разных видов. Прочие птицы тоже часты, а многочисленные следы млекопитающих создают впечатление их близости.
Забавна резкая смена погоды в низине и на возвышенности: внизу жарко и комары, вверху ветрено, нет комаров, даже почти холодно.
Дополнение. Беломорская часть практики
Эта часть больше всего мне запомнилась выходами в море: за рыбой и в научных целях. Морские беспозвоночные оказались разнообразными, как сто чертей, каждая "зверюшка" имеет свой облик и поведение. В отличие от молдинского курса гидробиологии, этот включал в себя как бы настоящих животных, видимых глазом, чем заслужил мой высочайший интерес. Ботанический курс понравился мне, конечно, меньше (не то, чтобы он был неинтересным, но был слишком ботаническим, чтобы сильно мне понравиться), но все-таки осветил для меня такие области знаний как бриологию, лихенологию и альгологию. А еще было очень приятно осознавать, что знаешь "по имени" почти каждую травинку, растущую возле лагеря.
Погода не давала скучать: наверное, целая банда метеорологов не смогла бы предсказать, какой будет температура в следующий день. Один день мы тряслись от холода, другой – изнемогали от жары, третий – были вполне довольны погодой.
Уезжали мы из лагеря на двух больших кораблях. Они, конечно, не были парусными, но понравились мне за то хотя бы, что вообще были.
| Главная | Общая информация | Карты | Фото | Фольклор | Острова | Озера | Флора | Фауна |