Этим летом я, как в старые добрые, решила поехать на беломорскую практику, что из года в год устраивает гимназия 1543 для девяти- и отдельных десятиклассников. Поеду, думала я, возьму с собой планшет (фанерный, а не i-что-то-id), мольберт, темперу-пастель-акварель и буду ходить на пленэр целыми днями. Ну и иногда еду готовить.
Приехала я в Чупу в 4 утра. Утро было сумрачное и дождливое, а здание станции забито мокрыми рюкзаками и одуревшими школьниками (чужими). Я бросила рюкзак на оставшееся свободное пространство и улеглась среди этого безобразия. У школьников поезд задерживался, их несколько раз поднимали, выгоняли на улицу, строили и пересчитывали, а потом они забивались обратно. И меня каждый раз расталкивали и пытались увезти с собой.
Наконец, они сели на свой поезд и уехали. Стало совсем тихо, только шумели лампы, и чудился многоголосый звон тысяч комаров. К 8 утра я не выдержала (да и дождь вроде бы перестал) и решила ехать в Пулонгу. Такси, конечно же, не было, но с помощью тётеньки из прилегающей бытовки удалось вызвать товарища из Чупы. Бедняга прикатил на Шкоде Октавии и только клацал зубами на диких выбоинах и выемках дороги из Чупы в Пулонгу, а напоследок пообещал неделю дождей.
В Пулонге я сразу забралась на кораблик (внутри там противно и гвозди торчат) и просидела/провалялась там до 5 вечера. Читала книжку, пряталась от дождя, а под конец, когда опять появилось солнце, просто отключилась на корме и чуть не проспала всё. Но наша встреча с Юрой и Люшей всё-таки состоялась (что, если честно, удивительно, ибо ни время, ни место точно обговорены не были). И мы поехали в Чупу − провожать Люшу и встречать Дашу, потом вернулись обратно в Пулонгу и отплыли на Картеш. К 12 ночи прибыли в лагерь и завалились спать. Безумно длинный день получился.
На следующий день погода была не очень (а я без болотников, и даже без сапог, потому что ум короток, а ещё планшет-мольберт-темпера-бумага-пастель-акварель). Одуряющий запах багульника, какие-то очередные мелкие катины дети и дежурство на обед − всё как всегда.
Во второй половине дня удалось отправиться рисовать. Кстати, система оказалась достаточно жизнеспособной − небольшой планшет, на который натягивается бумага А2, лёгкий и на удивление не разболтанный мольберт (правда, он скорее для сидячего рисования - устойчивей стоит). Дождь почти не шёл, следующее дежурство было через пару дней, всё шло по плану вроде бы.. но нет :)
Один школьник, у которого вскоре должен был случиться день рожденья, решил устроить нечто. Для этого ему по спец. заказу привезли из Чупы муки, десяток яиц и дрожжи. Он благоговейно описывал, как это тесто он будет замешивать, как оно поднимется, как он его раскатает (скалку мы для него в Чупе тоже нашли) и испечёт (тут он как-то сладостно перехватывал дыхание) "ко-оржики". На этом моменте как-то всем становилось понятно, что "ко-оржики" - истинный ответ на главный вопрос жизни, вселенной и всего такого (Страшно представить, какими смыслами обладают 42 "ко-оржика"), и другие вопросы (например, "а как ты собираешься собственно печь?" "а ты вообще делал что-то подобное когда-нибудь?") казались неуместными.
Тесто, конечно, не поднялось тогда, когда этого от него ждали. На следующий день дежурство у школьника закончилось, началась учеба, а тесто осталось и вопияло. Кстати, несмотря на уйму советчиков при замешивании ингредиентов, получилось оно прекрасным. И мы с Катей взялись за его устранение. Спешно была приготовлена разнообразная несладкая начинка, тесто раскатано и налеплены пирожки. (Стоит заметить, что никто из нас никогда до этого подобным не занимался). А потом я на сковородке с крышкой пекла на костре пирожки. Самое удивительное, что они вполне себе пеклись (и даже не сгорели все), да и вообще потом на вид, запах, вкус и цвет очень походили на настоящие.
Тем не менее, на пленэр выходить тоже получалось. Предсказуемо самой затратной краской оказались белила, а на втором месте, неожиданно для меня, окись хрома. Бумагу для планшета я вымачивала в море, для рисования тоже потом почти всегда использовала морскую воду. Кажется, всё было как обычно, может, бумага чаще чуть истиралась, но тут не угадаешь, может дело во влажности. В общем, солёная вода вполне ок. Юра потом придумал, что "на пленэре" звучит как "на районе". Ну а дальше вариации: "Эй! Ты не с нашего пленэра!", "Белила есть? А если найду?", ну и т. д.
Когда-то тогда же Сергей Менделевич (далее СМ) сказал: "Юра! А научите-ка Настю водить моторы". Ну и ... Мотор − стокилограммовый Меркурий в 40 лошадиных сил − оказался не так страшен. Стабильно заводился со второго раза, поднимался (если хотя бы одной ногой упереться в транец). Ещё, кажется, пониманию траектории на воде способствует опыт катания на велосипеде без тормозов. И мы опять поплыли в Пулонгу договариваться о починке УАЗика, у которого "горела лампочка" и вообще "какие-то проблемы с генератором", а ещё за едой и сдавать мой обратный билет − возвращаться мне предстояло с СМ на уазике (да-да, у которого проблемы с генератором). "Ну, будете сидеть и смотреть, вдруг чего", "А вдруг придётся колесо поменять",− как-то так это звучало.
Починка уазика походила на квест − позвони одному товарищу, получи телефон второго, дозвонись до него, получи задание позвонить первому и спросить телефон третьего... В итоге мы заехали в чупинские гаражи, где вроде бы договорились с мастером, который вот-вот уедет на рыбалку, ну а вообще готов взяться за это. Когда-нибудь. С тем и вернулись в лагерь.
Потом (уже в другой рейс) проводили Юру, а меня посадили за руль уазика − дальше с чупинскими мужиками предстояло контактировать мне. И вот притащилась я из Чупы в Пулонгу (не больше 30 км/ч сначала), вываливаюсь из салона, а на пирсе стоит машина и играет суровый металл. Прелестно получилось.
На Картеше был перерыв на рисование и дежурства. Погода устоялась солнечная, мокрец зверски жрал (особенно когда рисуешь). В целом, ничего особенного. Сплавали опять в Пулонгу, сдали уазик в починку. И его даже починили − нашли какой-то оборванный проводок, а потом неисправность у генератора (папа мой потом сказал, что это очень типично, и вообще очевидная ерунда), а новая деталь даже нашлась в чупинском магазине автозапчастей. Вероятность добраться до Москвы без потерь сдвинулась с устрашающе малых значений.
В Чупе нет ни одного мусорного контейнера, и мусорок толковых тоже нет. Ездит там мусоровоз со стилизованной под автомобильные номера табличкой "СЕРЕГА", к которому выходят местные жители и сдают мусор. Ещё есть свалка на окраине (работающая в определённые дни недели и часы), куда сдают мусор по талонам. Столь важные документы продаются в администрации (тоже в определённые дни недели и часы с перерывом на обед). Потом выяснилось, что талоны можно купить и в магазине стройматериалов уже по более щадящему расписанию.
Время летело с устрашающей скоростью. Приходилось плавать туда-сюда, часто дежурить и даже удавалось порисовать. От сочетания воды и солнца у меня сгорели лицо и руки, от возни с мокрыми веревками были ободраны ладони и пальцы. (Ну и легкий аромат бензина, куда уж без него. Хорошо хоть не привкус, как в старые добрые.. )
Забавно было, когда я повезла десятиклассниц морем на Одинокие Луды. Первый опыт швартовки на острове в отлив (и через три часа всё ещё отлив, да какой!). Пришлось потом раздеваться и переставлять Посейдон дальше от берега.
Привезли Надьку. Она поначалу говорить могла только о медузах − на ББС вроде бы нашли новый вид Цианей (даже с отличительным морфологическим признаком). Кто-то (чуть ли не СМ) пошутил потом, что она совсем омедузела. (И на ББС все омедузели тоже).
К концу практики погода начала портиться. Похолодало, начались дожди. Вечером перед отвальным днём СМ со школьниками отправился на Посейдоне за ламинарией. Был сильный ветер, волны − отходили недалеко, а я страховала за верёвку с берега. Занятие это вместо обещанных 15 минут заняло все полтора часа, пару раз казалось, что сейчас я за этой веревкой полечу как у Марка Шагала.
На следующий день в Пулонгу нас вёз СМ, море было неспокойно. Оттуда мы с двумя школьниками поехали в Чупу за едой для отвального пиршества. Школьники были чумазые, слегка аморфные от сочетания холодного ветра и теплой машины, да и я под конец как-то совсем сомлела. Ожидаемо (и всё ещё довольно обидно) забыли где-то коробку, в которой был рис, грецкие орехи и кое-что ещё. К счастью, на отвальном меню это никак не сказалось.
Вообще удивительно, как кто-то может считать, что самое главное в конце практики - это отвал. Для меня сейчас очевидно, что самое главное − это сборы. Упаковывание всего и вся в коробки, последние сантиметры скотча, мокрые палатки и "ветер и дождь, всё ветер и дождь". Наконец, собрались. Я как-то совсем не торжественно оставила многострадальный просолившийся, с дырчатыми кромками от скоб строительного степлера (это я себя сейчас уговариваю, что хорошо, что оставила, и вообще формат дурацкий был − 39×59, а не 40×60) планшет там.
Взяли немного вещей, школьников и поплыли с СМ двумя лодками в Пулонгу. Море волновалось, шёл дождь. Как, наверное, хорошо просто сидеть, укутавшись в химзу и прижав ногами вечно скачущие вёсла, а не вглядываться в моросящую туманную хмарь, пытаясь понять, где же в этом тумане Пулонга. Начала ценить это только теперь.
С якорями всё было непросто. Не знаю, только ли в этот год или вообще всегда так.
Сначала под доброжелательный юрин комментарий "а пусть Настя поучится вытягивать якорь" я в Пулонге
с трудом вытащила вместо одного якоря два: один был наш, а второй
(ржавый и корявый) прицепился где-то на дне. (Юра так впечатлился, что решил везти трофейный якорь на Картеш. Делать этого, конечно же, не стоило, ибо ржавчина потом расползлась по всему Посейдону.) Потом кое-какие школьники-рыбаки посадили и не смогли вытащить кошку. После её вытащил
Юра с Посейдона Ребриков, а Юра только присутствовал. У кошки от молодецких усилий несколько разогнулись зубья, но держалась она до последнего. Дальше неожиданно якорь посадил уже СМ возле пирса в Пулонге. Причём посадил на какой-то смешной глубине, будто бы рукой уже можно дотянуться, но с лодки его вытащить не смог никто. Когда плавали за ламинарией, тоже вытащили какой-то обломок якоря. Забавно, кстати, что большая часть выловленной ламинарии была вытащена как раз якорем, а не кошкой.
На этом фоне особенно странно, что сумели вытащить гигантский (ну ладно, большой) якорь, к которому швартовали Посейдон. Ура Тёме и Дане "ко-оржики" Авдееву.
Выгрузили вещи, поплыли к устью реки опреснять моторы. Обратно шли на вёслах. В этот момент небо как-то просветлело, и недоумённые взгляды пулонгских мужиков, казалось, сообщали встречному ветру ещё больше метров в секунду. Потом снимали моторы, упаковывали их (меня бы тогда так кто-нибудь завернул в одеяло, замотал веревочками, положил головой вверх и отправил бы до Москвы!..) сдували лодки, разбирали, мыли их, упаковывали.. Интересный факт − Посейдон упаковался с первого раза, а меньший по размеру Фрегат − с четвёртого. Наконец, всё было упаковано, коробки рассортированы и загружены по машинам или отправлены в сарай. И мы повезли школьников на станцию в Чупу. (Они отбывали в Москву поездом). Там были уже всё остальные, которых привезли корабликами отдельно. А ещё там была еда!.. К шести часам вечера невразумительность завтрака после всей этой суматохи чувствовалась особенно остро. Увы, я успела запихнуть в себя пару ложек (и даже удалось не рассмеяться с набитым ртом). Потом мы с СМ вернулись в Пулонгу прибрать оставшееся и закрыть со всеми тонкостями сарай.
СМ сходил (был большой отлив) и вытащил последний засевший якорь, и мы отправились. Было 11 часов вечера. От Чупы до Лоухов вёл СМ, я спала. В Лоухах поменялись. Уазик − смешная машина. Например, дальний свет у него включается кнопкой на полу возле сцепления. У руля нет и намёка на гидроусилитель, ощущение, что это ты колёса и поворачиваешь. Причём всё время приходится контролировать руль и подруливать. Водительское окно не открывается (а если оно всё-таки падало и проваливалось куда-то в недра двери, то приходилось его вытаскивать и фиксировать; особенно удачным решением оказался кусочек планктонной сетки). Сочетание горячего воздуха от двигателя, включенного вентилятора (иначе уазик совсем уж грелся) и ветра от окна создаёт особую атмосферу. Зато спать удобно − я, к примеру, по ширине помещаюсь замечательно. Весело, в общем.
От Лоухов дорога началась вполне неплохая. А вот потом дорожное покрытие как-то сошло на нет и начались дорожные работы. Еду − три подряд знака снижения скорости, знак дорожных работ, неровности, и − белая поперечная разметка. Потом опять куча знаков − и ничего. А потом оно и началось. Работы шли вовсю − работали экскаваторы (ещё и вертелись при этом, казалось, сейчас повернётся какой-нибудь ещё чуть-чуть и проломит ковшом лобовое стекло), один экскаватор вообще в какой-то момент ехал мне навстречу как бы по обочине (т. е. фактически по полосе); по дороге ходили люди, задом выезжали грузовики. Множество участков с реверсивным движением, дорога, прерывающаяся ухабистыми участками безо всяких знаков.. К счастью, длилось это не очень долго. Начинало уже светать, дорога наладилась, и меня сменил СМ.
Спокойно проехали через Волхов, уже к вечеру выехали на Ленинградку. Как-то незаметно стемнело и пошёл дождь. Дворники отчего-то размазывали воду в слепящую массу, видимость была отвратительная. Потом от дождя мы всё-таки уехали. Под Волочком опять поменялись − у меня уже перед глазами всё плыло, СМ ещё держался. Около 2 часов ночи приехали в Волочёк, нашли даже там круглосуточный магазин. Его освещённые окна притягивали не только нас − рядом полуночничала достаточно непрезентабельная компания. Кажется, косились мы друг на друга с одинаковой настороженностью. Разве что сыр купили одинаковый. Оттуда по очень раздолбанной дороге поехали в Молдино. У воды на дорогу спускался туман. Я такого не видела никогда − обычно едешь себе, и из тумана потихоньку проявляется пейзаж. А тут он слоями висел над дорогой прямо перед машиной. Очень легко фантазировалось, что сейчас ка-ак из этого тумана выпрыгнет... Или, пошатываясь, выйдет и... Но всё равно страшно хотелось спать, глаза держать открытыми получалось с трудом. СМ ещё периодически говорил что-то вроде: "А не заняться ли нам колодцем, раз уж мы в Молдино?". "Ну не-ет", − думала я и вежливо улыбалась. Наконец, доехали до Молдино и легли спать. Было около четырёх часов утра.
СМ разбудил меня в 10. Сам он проснулся вообще в 9 и успел прополоть почти всю альпийскую горку. Позавтракали, СМ отправился ещё подремать, а я допропалывать сорняки. Сначала пришёл сосед, принёс огурцов и очень хотел разбудить СМ, но мне удалось его остановить. Потом (я уже с головой ушла в выковыривание корневищ из-под камней) прибежали овцы. Потом − поднимаюсь − корова на меня идёт. Этого я не выдержала и погнала их всех старой рукавицей.
В два выехали в Москву. Поехали просёлками, заблудились всего раз − сделали петлю на 40 км. А потом уже началась как бы цивилизация − Талдом, Дубна, Дмитров. Около 9 вечера наконец-таки доехали до Москвы, в половину одиннадцатого были у школы. Там нас встретили, выгрузили вещи из уазика и всё закончилось.
| Главная | Общая информация | Карты | Фото | Фольклор | Острова | Озера | Флора | Фауна |